Стромболи

Как известно, кроме Исландии с ее знаменитыми и непроизносимыми скандинавскими топонимами, действующих вулканов в Европе ровно три и все они расположены в Италии. Первым вспоминается, конечно, Везувий. Затем – сицилийская Этна. Если провести прямую от Везувия к Этне, то на двух третях пути будет третий Вулкан, Стромболи. Точнее, будут Липарские острова, и Стромболи с ними вместе. Вот туда мы и отправились.

1.

Наша яхта огибает Стромболи с запада и севера, так что чтоб подойти к берегу, нам нужно миновать одиноко торчащую в полутора километрах от острова скалу Стромболличио. Вот ее же огибают несколько яхт.

2. Маяк крупно.

Как туда попадает смотритель? по лестнице (видна справа) пешечком.

3. Вот, собственно, деревня Стромболи. Всего их на острове три, но это одно название, а не деревни.

4. Кто-то уже припарковался.

5. Наш дипломированный рулевой, yarejka. Поскольку за штурвалом лично шкипер, дипломированному рулевому не остается ничего другого, как стоя на носу изображать гальюнную фигуру.

(Гальюнная фигура — это, сухопутные крысы, такая сисястая русалка, которую моряки ставили на носу судна. Во-первых, это красиво…)

6. Стромболличио остался за кормой. Повернулся, сталбыть, к нам передом, к окияну задом.

7. Высадились на пляжу.

8.

9.

10. Один из моих любимых кадров за всю поездку.

Тут, кстати, можно было и остаться, снимать лодки, черный песок, прибой и колориные местные домики, беленые, как на Санторини. Но тут так делать не принято — все, кто приезжают на Стромболи, приезжают на Стромболи, чтобы подняться на вулкан. И я вместе со всеми полез на вулкан.

11.

Дело, кстати, не то, чтоб дешевое: 25 стоит подняться, но пускают только в соответствуюшей обуви (и правильно делают, как выяснилось), арендовать которую тут же стоит 6, и с фонариком (3). Я до купы взял еще и палки (4). Два дня море довольно сильно штормило и паромы к Стромболи не ходили, поэтому сегодня на острове было очень людно. Нам еле нашли места в франкоязычной экскурсии – она была последней, гид которой худо-бедно изьяснялся и по-английски. Что ж, всяко лучше, чем русскоязычная.

На Стромболи нет практически никакого сельского хозяйства. Воды нет. Полезных ископаемых нет. Населен гидами. На Стромболи есть вулкан.

12.

13.

Церковь Сан-Виченцо крупно, во всю мощь телеобъектива.

14. Стромболиччио.

15. Поднялись выше уровня растительности, тут сплошь черный песок, красные камни и редкие куртины каких-то кустиков.

Обратите внимание, кстати, что остров не слишком приспособлен для приема яхт (в отличие от остальных Липар) — якорная стоянка да причал, к которому не припаркуешься, потому что придёт паром, а парому с его весом всё равно, припарковался ты там или нет — не его проблемы. Хорошо хоть ночь была не ветреная – в противном случае на якоре было бы крайне неуютно.

16.

17. Внезапно из вулкана вырвалось идеально круглое кольцо Всевластья.

18. Виды с вулкана разнообразием не балуют: красные камни, черный песок, синее море. До берегов Сицилии и Калабрии довольно далеко — ночью видно россыпи огоньков, да и только.

19. Седловина перед самой вершиной вулкана. Солнце садиться и вид делается совершенно марсианским.

20.

Это, в принципе, одно из жерл вулкана. Время от времени раздается грохот и оттуда вылетает фонтан вулканических бомб. Зрелище феерическое. Очень впечатляюще смотрится на фотографиях, рекламирующих туры на Стромболи.

21. Пока что только пар идет.

22. Расставил штатив, прикрутил телевик, навелся на жерло. Жду.

23. Марсианский песок крупным планом.

Честно говоря, я еще когда поднимался на гору, десять раз проклял и подъем, и вулкан, и что я повелся на этот туристический аттракцион. Но это были цветочки. Подъем стартует примерно в четыре часа, так что на седловине народ оказывается примерно к восьми. Примерно – это пишу я, на самом деле каждая группа поднимается строго по командам гида в соответствии со своим расписанием. И вот в восемь группа поднимается на седловину и гид достает из рюкзака и надевает свитер, еще свитер, куртку, шерстяную шапку… Потому что в восемь солнце садится, и на горе делается холодно. Точнее будет сказать ХОЛОДНО. Шел ты в маечке, тут натянул свитер и куртку, а тебе холодно, потому что на вершине высотой в километр сильно дует, а от ветра тут спрятаться решительно негде. Голое ребро, справа склон, слева склон, ты посредине. Так что расставил я штатив и камеру, прождал полчаса извержения, понял, что руки задубели так, что ими уже ничо не снимешь, а света почитай уже и нет, плюнул на всё это и кое-как сгреб камеру со штативом в рюкзак.

Эти дядьки, которые снимают кадры для рекламы, определенно одеваются по другому, тащат с собой еду и термос, тяжелый штатив, который не грозит улететь с обрыва при особо сильном порыве, определенно знают, куда можно влезть для эффектного ракурса. И ходят раз за разом, пока не клюнет.

Через три минуты раздался грохот, фонтан лавы, все как полагается.

Еще через час мы поднялись на вершину и посмотрели в жерло вулкана. Мы смотрели в жерло вулкана полчаса, пока потихоньку строго по расписанию спускались другие группы. В клубах пара что-то светилось розовым. Галочка была поставлена.

24.

Спуск был тот еще! Дело в том, что поднимаются на гору по сильно петляющему маршруту, а спускаются, что называется, «навпростець». По пути нога уходит в мягкий вулканический песок глубже щиколотки. Из-за обильно извергающегося из вулкана пара и облачков, каждое из которых норовит зацепиться на вершину, чтобы с комфортом провести ночь, с наступлением темноты на горе выпадает очень сильная роса, делая песок очень липким и жирным на ощупь. Непередаваемые ощущения.

Где-то на полдороги иду и чувствую – что-то рюкзак мокрый. Экая роса! – подумал я. То-то я удивился, что роса на рюкзаке выпала только снизу, а не повсюду… Правильно – в рюкзаке открылась бутылка воды. Ругаясь, на чем свет стоит, я паковал камеру и объективы по мусорным пакетам, надеясь, что ничего не промокло (хвала фотографическим богам – ничего, кроме одежды и рюкзака, не промокло) в бледном круге света от фонарика мощностью в возомнившего о себе светлячка, а кругом было черное нигде. Черный песок во все стороны. 20 минут полного одиночества на склоне ночного вулкана, пока я нагонял группу, было непередаваемым первобытным ощущением.

25. Первое мая. Мы на всех парусах идем обратно к Калабрии, Стромболи остался за кормой.

Вместо постскриптума.

Когда я показал снимки своей маме, мама всплеснула руками и воскликнула:

– Ужас, как они не боятся жить на вулкане!

– Мама, – сказал я, – какой вулкан, мы же живём рядом с Россией.